Улан [СИ] - Василий Панфилов

Казалось бы — радуйся, тебя признали аристократом, но… Владений нет, банковских вкладов нет, враги есть, планы правителей на тебя — тоже есть… Такую ситуацию можно и не пережить. Единственный (пока что) плюс — дали звание подпоручика, а вскоре и поручика. Да и то — заслуг у него и без того хватало, а на войне инициативных командиров повышают быстро.

До конца зимы уланы оставались в Вене (и спортсмен наконец-то нашёл себе чистоплотных, красивых любовниц!), а с наступлением весны полк начали дёргать на сопровождение обозов, разведку местности и прочие мероприятия. Больших сражений пока не было, ну а в мелких стычках ветераны показывали превосходство выучки, а молодняк приобретал необходимый опыт.

Кстати — полк признали даже пруссаки[59]. Ну ещё бы — столько поражений от него потерпели… Понятно, какие-то можно оправдывать везением и другими факторами, но помилуй бог — надобно и умение! Признали их ещё и потому, что сильному противнику не так обидно проигрывать…

С апреля уланы окончательно покинули Вену и вот уже кончался сентябрь, как они мотались по зоне боевых действий. Время от времени попаданец пытался мучить свою память, вспоминая — чем же знаменит 1760 год и потихонечку приближающийся 1761, но увы… Впрочем, парень уже твёрдо уверился в параллельности миров, так что не слишком переживал.

— Княже! — окликнул его верный Тимоня, так и прижившийся на должности денщика, — тут к тебе пришли.

— Князь, — склонили головы торговцы.

— Господа, — поприветствовал их Игорь. Хотя… Пора, пора привыкать быть Владимиром…

Торговцы обеспечивали их кое-какими вещами, хотя в основном, снабжение было централизованным. Но всё предусмотреть невозможно и потому у командиров был некий денежный “люфт”. Попаданец и раньше успел показать себя рачительным хозяином — была у него такая черта, несмотря на тягу к адреналину и прочие закидоны экстремалов. Ну а после Вены командир полка спихнул на него почти все хозяйственные хлопоты.

По сути, парень стал выполнять ещё и обязанности квартирмейстера — после того, как последний пару месяцев назад проворовался до того, что его увезли в Россию в железе. Из-за каких-то бюрократических проволочек или других соображений, официального назначения на должность не было, но руфер не особо расстраивался — опыт ценный. Недавно стал выполнять ещё и обязанности командира эскадрона, оставаясь командиром роты.

Правда, поначалу были попытки научить его “схемам”, но Игорю/Владимиру это претило — “невместно”. Причём дело тут не в княжеском титуле — титулованные особы воровали вполне лихо, а просто… Невместно.

Одно дело — упереть какие-то суммы, предназначенные для развлечений или постройки очередного дворца или… ну вы поняли. И совсем другое — зарабатывать на жизнях боевых товарищей.

— Вот что, господа, — начал Игорь/Владимир, — пригласил я вас потому, что торговец Браймах продал мне плохой овёс. Поскольку рекомендовали его мне вы, то и отвечать — вам…

— Стоять! — Резко осадил он дёрнувшихся было купцов, — с вас десятикратный штраф стоимости овса, ну и сам овёс, разумеется.

— Не имеете права!

— Мы сейчас на каких землях находимся? — оскалил зубы поручик.

— Померания, — помертвевшим голосом ответил бледнеющий скандалист и сглотнул слюну. Толстые щёки подрагивали, а ноги явственно подгибались.

— Признаёте моё право на суд?

— Признаём, ваше Светлейшее Высочество, — опустился на колени бледный предводитель торговцев.

— Ну и вот мои слова: вора наказать штрафом, заставить привезти хороший товар и после — выпороть плетьми с объявлением.

Началась суета — пока разыскали профоса[60], пока оповестили улан о предстоящем развлечении… На широком лугу собрались все желающие и не желающие — то есть торговцы. Зачитали суть дела, затем огласили приговор…

— Эт правильно, — раздались голоса в толпе, — напоганил, так отвечай. Из-за его овса поганого лошадки могли загибнуть, а через них и мы.

— Лупи так, чтобы не покалечить, но кожу рассекай, чтоб рубцы на всю жизнь остались, — негромко приказал князь. Да, можно сказать, что сейчас он начал ощущать себя именно князем Грифичем, Владимиром Игоревичем, а не… попаданцем.

Свист плети, звучный удар — и жуткий вой наказываемого торгаша. Лица улан стали презрительными — они прекрасно видели, что профос скорее ставит своеобразное “клеймо”, а это пусть и унизительно, но не настолько больно. После второго удара торговец обмочился. После пятого наказание закончилось и жулика отвязали от столба. Его тут же подхватили… товарищи. Впрочем, после сегодняшнего позора — не факт, что он останется в купеческой среде.

Закончив, поручик вернулся к себе в палатку и переоделся. По какой-то причине после таких вот происшествий он чувствовал себя грязным.

— Тимоня, приготовь-ка мне одёжку чистую да польёшь.

— Сей секунд, — отозвался верный Санчо.

Помылся целиком — щёлок-то не проблема, да и стояли у реки.

— Вот чего ты привычку в холодной воде мыться взял? — Ворчал Тимоня. Отношения слуги-господина в русской культуре заметно отличались от европейских и такое поведение было скорее нормой. Поручик не ответил — это уже привычный ритуал.

Он и раньше не слишком-то боялся холодной воды и простуд, а после провала в прошлое стал намного крепче ещё и в смысле здоровья. Ну а после занятий на развитие экстрасенсорики и вовсе — забыл, что такое болячки. Даже знакомые всем кавалеристам чирьи[61] перестали выскакивать. Мало того — ещё и кожа очистилась! Ну и как тут не верить в магию, если столько…

Одел подштанники и опорки на босу ногу, вышел из палатки на солнышко. Несмотря на осень, до холодов было ещё далеко — Европа. Вроде бы хорошо, но вот ощущение незавершённости осталось. Взял в палатке жвачку на основе смолы, пожевал несколько минут и выплюнул. Вот теперь всё — чистый.

Вздохнув, принялся одеваться — дел ещё было полно. Если во времена мира офицеры не слишком утруждали себя, то в походе, да когда на тебе висят две не самые простые должности… Проблема ещё и в том, что это не канцелярия — не получится высидеть положенные часы, график работы что у командира эскадрона, что заместителя комбата, что у квартирмейстера — рваный.

Штаны, портянки, сапоги… Вообще-то было положено носить чулки — “Как в Европе”, но почти сразу Игорь/Владимир перешёл на портянки — удобней, да и дешевле намного. Одел рубаху — шёлковую из-за “вшивого” поверья[62], натянул камзол…

— Да иди уж, княже, — бесцеремонно сказал Тимоня, — всё одно — без тебя дела не переделаются.

В палатке, которую он приспособил под делопроизводство, Владимир пробыл недолго — почти тут же прибыл вестовой от полковника.

— Звал, Прохор Михайлович? — обратился он к подполковнику, едва зайдя в палатку.

— Да, князь, — серьёзно ответил мрачноватый Рысьев, покусывая обвисший ус, — мне намекнули на… одну операцию… Хотя, тебе-то точно можно. Не уверен — потому как в этом и сами командующие не уверены, но кажется, что нам предстоит рейд к Берлину.

Поручик присвистнул и выругался матерно.

— Вот-вот, я так же отреагировал, — понимающе усмехнулся командир, — ясно же, что нами начнут затыкать все дыры. Так что…

— Да ясно, — выдохнул попаданец, — подготовить материальную часть так, чтоб всё было, но ничего при этом лишнего — чтоб движение не замедлялось. Сделаю.

Начинать дела пришлось с тех самых торговцев — штраф за коллегу они заплатили, да и овёс поставили качественный. Полученные деньги Игорь/Владимир не стал класть в карман (хотя вообще-то, такое считалось вполне законным заработком), а пустил на нужды полка.

В само же полку он устроил проверку и закономерно обнаружил кучу косяков. Ну и поскольку матчасть требовалось приводить в порядок и избавлять от гор хлама, не объявляя о походе, то…

— Это что такое? — шипел поручик на смотре, — как маркитанты уже путешествуем. Гвардейский обоз, мать вашу!

Уланы засопели — сравнение с гвардейцами, известными сибаритами и барахольщиками, им не слишком льстило.

— Навести порядок — чтоб ничего лишнего не было, а нужное — было. Все всё поняли?

Несмотря на уверения в понятливости, офицер основательно прошёлся по пунктам и составил список основных требований, вручив каждому из ответственных людей. Ну а поскольку избавляться от барахла желательно было без особого ущерба для уланских кошельков, то и.о. квартирмейстера вызвал тех самых купцов-поручителей.

— Уланы избавляются от трофеев, — рублеными фразами начал он речь, — и ваша задача — помочь нам в этом, дав справедливую цену за барахло.

Торговцы потели и молчали — после того происшествия с плетьми они почему-то стали относиться к нему предельно серьёзно. Усмехнувшись уголком рта, поручик добавил: